Среди великого множества литературных произведений на разных этапах развития русской словесности остаются в памяти лишь те, которые вызывают сердечный восторг, в глубине души, доставляющие чувственное удовольствие, способное растрогать читателя, при помощи некоего внутреннего импульса, можно сказать, не поддающемуся объяснению.
Подобное волнение, радость, восторг испытываю я, как читатель, при чтении книг поморского писателя, общественного деятеля Павла Григорьевича Кренёва. Его стиль письма выделяется своеобычностью и оригинальностью, образным, благородным, глубоким, простым языком, принадлежащим только ему, владеющему особым свойством, искусством воображения и фантазии.
Каждый человек, живущий в России, в своей практической, духовной жизни, независимо от образования, на определенном этапе своего развития знакомится с историей своей страны через историю, литературу. Обращая свой взор на природный, растительный мир, бесконечное разнообразие форм у растений и животных, человек начинает интуитивно соотносить себя с ними, понимая соответствие с благородными созданиями в природе, следуя которым видеть совершенство, или его отсутствие, всех, живущих на земле. Человек наделен сознанием ценности и высоких духовных, нравственных качеств своей природы. Это осознание приводит его к мысли, что он царь природы и порой варварски относится к ней, не думая о том, что, уничтожая природную данность, он посягает на самого себя, так как сам является частью природы. Чем больше мы уничтожаем природу, а этот процесс необратимый, дистанцируясь от нее, тем больше скудеют наши чувства, мы становимся искусственными (технический прогресс, цифровизация не делают людей нравственными), скорее, расчеловечивают. Нелегко, однако, объяснить некоторым представителям социума, как именно это понимание достигается, затрагивающего глубины человеческой природы.
Почти все повести и рассказы Павла Кренёва повествуют об этом. Люди глубоко верующие выказывают свое смирение перед природой, относясь к ней столь же благородно, сколь и трогательно. В рассказе «Первый бал Пеструхи» писатель так повествует середину сентября: «В безоблачную погоду перед восходом солнца появляются первые утренники – легкие робкие и скоротечные заморозки. Поднимающийся солнечный шар быстро и властно прогоняет прочь их мощным теплом своих лучей. Стоящие на открытой северной стороне березы начинают одеваться в золотой наряд, и порывы сильного ветра сдувают уже с них первые желтые листья. Наступает осень. Выводки рябчиков слетаются к лесным речкам ручьям, где в смешанных, разнопородных деревьях буйно красуются алые пятна вызревшей рябины. Зайцы-беляки, предчувствуя скорую линьку, чешут бока о шершавость стволов».
Прочитывая эту цитату из рассказа и описания природы из других текстов, я проверяю свое впечатление и понимаю: наибольшее удовольствие мне доставляют описание природы и люди, находящиеся рядом с ней и не мыслящие себя вне ее.
В книге «Поморский полк», в повести, посвященной родному деду, участнику двух войн – «Огневой рубеж пулеметчика Батагова», Павел Григорьевич описывает короткое затишье и природную благодать, когда Батагов, оставшись один, хоронит последнего молодого воина из взвода. Незадолго до гибели Колька поведал старому солдату о мечте получить боевую медаль. Батагов спросил его: «А зачем тебе, Колька, медаль эта самая?». «А все девки мои будут в деревне, вот что, а особенно – Танька Замотина».
Как наивно, обыденно, трогательно звучат эти слова второго номера пулеметчика, геройски погибшего, подорвав вражеский танк. Батагов, оставшись один, бросается под вражеский головной танк. Вот как живописует природную идиллию писатель, показывая ее глазами восхищенно созерцающего сержанта Батагова: «Но пока стояло затишье, солдат сидел на корине возле своего пулемета среди нагретой солнышком сырости и слушал Весну. В лесу стояла невозможная благодать и Божья красота, а самая – желанная, родная ему с детства пора, когда Природа сбросила со своих плеч, уставших за долгие зимние месяцы, надоевший ей холод, уже начала впитывать в себя целебную, теплую энергию. Бегут, стремятся к таежным рекам ручьи с талой водой, но они теряют свою буйную силушку, унося на себе остатки разрушенных теплом, еще недавно могучих сугробов. Распрямляют спины деревья, до сей поры согбенные под тучными снежными и ледяными шапками. Разбушевалась и пошла по веткам мягкой акварельной зеленью молодая мелкая листва. И вокруг – вокруг – все звенит, поет, горланит, трещит и высвистывает на все лады чудные мелодии самый прекрасный из оркестров – оркестр птиц, вернувшихся в свой лес и радующихся этому возвращению».
Батагов простой солдат («без званий и наград») благодарит птиц за то, что спели ему «напоследок» и просит Господа и Матушку Богородицу простить его ради Христа за грехи в мирской жизни… Последние мгновения жизни двух простых воинов… Через их мысли и чувства отражен писателем героизм всего советского народа во время Великой Отечественной войны. Каждый рассказ, повесть писателя-помора Павла Кренёва вызывает приятное изумление от описания бескрайних просторов, морей, лесов, совершенства природы, повадки зверей, птиц и часто – увы! - несообразность поступков людей. Все это доставляет такое же удовольствие воображению, каковое разум и наши эмоции получают от размышлений и переживаний о вечности всего сущего или бесконечности. Природа нашего разума, суждения о красоте связаны с эмоциями, невозможно воспринять писателю прекрасное, не представив сам объект, понять его источник – природу, структуру прекрасного.
Воображение писателя Кренёва наделяет его способностью перевоплощаться во все, о чем он пишет, будь то человек или волк, птица, позволяющее понимать язык всего сущего. Эти знания наличествуют у писателя. Кренёв с детства находился в среде тех неравнодушных людей к природе, которые боготворили ее и жили в согласии с ней, передавая свой опыт общения с миром живого подрастающим поколениям. В разные периоды жизни мы получаем от природы укрепу, уроки целомудрия, сдержанности.
Книги Павла Григорьевича Кренёва отражают жизнь во всех ее проявлениях: внешний мир и одновременно чувства, образность и мысли, содержание и воображение их равновесие своего создателя. Прочитанные мной книги поморского писателя вызвали у меня катарсис и совершенно справедливы те литературные критики, которые творчество Павла Кренёва сравнивают с литературным творчеством таких писателей как: М. Пришвин, К. Паустовский, Ю. Казаков.
Станислав Ломакин, кандидат философских наук
г. Тюмень